Долгая ночь - Горос

Для «ночлега» – если можно так назвать мой отдых в светлое время суток – нашел какой-то подвал. Раздевшись догола, отжал одежду и снова надел ее. Долго не мог заснуть: в подвале всюду было грязно и воняло падалью. Я сидел на ржавой трубе, не в силах даже задремать и не имея возможности покинуть это место.

Ненавижу подвалы. Давно. И есть на то причины. Подвал – часть моей прошлой мерзкой жизни, которую я даже вспоминать не хочу и уж тем более возвращаться к ней.

А где-то там, наверху, снаружи, уже кипела жизнь – утренние будни. Слышны были голоса людей, лаяли собаки, хлопали двери подъезда. Там рождался новый день. Здесь было темно. Видимо, день забыл этот уголок, оставив его в вечное владение ночи. Так же, как и меня…

Снова бессонница. Я сидел, глядя в потолок, туда, где от сырости набухали пузатые капли и, срываясь вниз, хлипко разбивались о воду, пополняя и без того огромные грязные лужи. Иногда падали мне в лицо – еще одна причина бессонницы и отвратительного настроения. А еще я думал о Светке. Нет, не о той стерве, какой она стала позже, а о той голубоглазой светловолосой девчонке с короткой стрижкой и длинной челкой. Как же я любил ее тогда. Я и подумать не мог, что она может так поступить со мной…

Мне все же удалось заснуть на голом бетонном полу, прижавшись спиной к стене.

Я видел сон. Это было странно, ведь я давно не видел сны. А если что-то снилось, так только кровь, смерть, ночь… Но тогда я увидел день. Я всегда боялся дневного света, с тех пор как вернулся… другим. Однако во сне мне не было страшно. Я был таким, как раньше, прежним. Я шел по залитой лучами аллее, зеленые тополя трепетали на ветру, небо было синее, и облака сияли белизной. А навстречу шла она – Светланка, в белом платье, счастливая и прекрасная. И я был счастлив. Я так давно не был счастлив. И вдруг мне стало страшно…

Я проснулся. Снова подвал. Стены будто давили. Сколько раз я давал себе слово, что никогда не пойду больше в подвал. Куда угодно, только не туда! И сколько раз судьба снова и снова загоняла меня в подвалы.

В маленьком окошке синели сумерки. Еще не полностью стемнело, но в принципе терпимо. И я быстро пошел к лестнице.

Я вырвался в вечер из черного жерла подвала. На западе алела полоска небесной крови. Улицы оказались все еще полны народа: бегали дети, молодежь хохотала в беседках, на лавочках у подъездов бабки делились между собой информацией обо всем, что творится в поселке и не только. И этот покой нарушил я. Дерзкие усмешки из беседки, громкое перешептывание малышни. Даже бабки замолкли и провожали меня враждебными взглядами. Да пошли вы все со своими устоями! Не вы ли сделали меня изгоем?

Нелегко быть одиноким. Но хуже всего – постоянно чувствовать свое одиночество. Раньше было проще. Даже когда ушел Рутра, а потом Шут, я, оставшись один, не особо страдал от этого. Я знал, что есть только я и тот мир, который ненавижу. Раньше была злоба, жажда мести, и я жил этим. Но теперь, кажется, устал…

Настороженные взгляды встречных действовали мне на нервы. Хотелось скрыться где-нибудь, пока не уснет поселок. К тому же надо было подыскать себе новый «дом».

Проклятый закат, он просто выводил из себя, от него так и несло жаром. Я повернул в какой-то тенистый переулок, но наткнулся на группу ребят. Они кучкой сидели у стены. В воздухе висел дымок и резкий запах.

– Залечил? Давай, дуй…

Говоривший замолк. Напряженные взгляды впились в меня, словно жала. Один из парнишек, уронив «пятку», пытался незаметно задвинуть ее подальше. Я отвернулся и пошел дальше. В другом укромном местечке я застал влюбленную пару, а потом играющих детей.

Даже когда, пройдя не бог весть сколько, я забрел в глушь деревянных домишек, то и там был встречен собачьим лаем и недоверчивыми взглядами. В одном из дворов за низеньким ветхим забором веселился народ. Впрочем, судя по некоторым деталям, например по черным косынкам женщин, это были поминки. Две толстые тетки на лавочке у калитки, охая, вспоминали усопшего. Но при моем появлении они позабыли о покойнике и засверлили меня своим вниманием, словно я вот-вот вынесу из их домов все ценное или вытопчу огороды. А еще я наверняка наркоман, преступник и, небось, сбежал из колонии. Я прошел, стараясь даже не глядеть в их сторону. Но когда, свернув в другой переулок, остановился, позади раздалось: «Эй, чего там шаришься?..» И я пошел дальше, в душе послав их всех.

И везде, везде я ощущал свою неуместность. А ведь когда-то и я жил в подобном поселке, где знал всех и все знали меня, жил теми же проблемами. Как бы мне хотелось вернуться в то, такое далекое прошлое – отдал бы все на свете! Сейчас оно вспоминается как прекрасный сон. Хотя там, где я жил, меня, скорее всего, вспоминают как ни с чем не сравнимый кошмар. Наверное, до сих пор вбивают мертвецам осиновые колья, чтобы те не вернулись… как я. А вернулся я шумно. Убил ее и того парня тоже. А другие были, вообще-то, ни при чем… Но что поделаешь, раз я пребывал тогда в ужасном настроении. В общем, дома меня не ждут, скорее уж наоборот. Да ладно, не бойтесь. Не вернусь я. В прошлое дороги нет. Будущего нет. Настоящее – полное дерьмо. Кто виноват? Она? А ведь я любил эту мразь!

Наконец мне удалось отыскать безлюдный переулок. Я уселся в тени забора и принялся ждать. По-моему, я даже задремал, так как сумерки сгустились незаметно. А думал я тогда о самой обыденной проблеме, единственной, которая волновала меня в последние годы: как не загнуться от голода. Где в поселке можно встретить пьяных? Да где угодно, практически везде. Но больше всего их обычно возле кабаков либо на дискотеке. Скоро надо идти.

– Ты смотри недолго!.. И одна в потемках не шарахайся. Придурков всяких хватает…

– Мама, я все это слышала сотню раз.

– Как ты с матерью разговариваешь? «Сотню раз!..» Шибко взрослая стала?

– Ой, мама, прекрати…

В сплошной стене забора образовалась калитка, и в ней показалась девушка. Случайность – забавная штука. Я вдруг узнал в ней ту вчерашнюю оконную нимфу. Ага, тот же заборный коридор, вот и лужа, возле которой валялся мужик, а над забором окно. Девушка между тем прошла мимо, окинув меня безразличным взглядом. Я подумал немного и пошел следом.

И не ошибся. Ну куда еще может идти девушка в такой час? Вариантов маловато…

Сивушная дискотека. Деревянное здание клуба окружали пьяные толпы. Все как всегда и везде: на крыльце курят, в сторонке пьют, за клубом «шабят» и мочатся. Два дюжих мента с дубинками взирают на этот беспорядок, полагая, что все в порядке и под их самодовольным контролем. Хотя, если захотят, и правда могут к кому-нибудь прикопаться, даже отлупить.

Моя белокурая проводница затерялась где-то в толпе. А может, зашла в клуб. Но меня это мало интересовало. Я мигом осмотрелся и направился за клуб, туда, где темнели кусты. Там и стал ждать. Пару раз приходили какие-то парни – просто отлить. Я делал вид, что занимаюсь тем же. И вот вскоре появилась девушка. Она присела метрах в пяти от меня, нисколько не стесняясь. Торч от алкоголя, похоже, был сильнее моральных принципов. Когда она собралась обратно, дорогу ей преградил я. Все в ту ночь получилось, как обычно, легко.

– О!.. А ты кто такой? – с трудом выговорила она, когда я не пропустил ее. Пыталась казаться крутой, но я знал, что это ненадолго. Все они так.

– Привет, – сказал я, глядя ей в глаза. Не знаю почему, но этот трюк срабатывал всегда. Может, правда у нас во взгляде есть что-то гипнотическое. Я, наверное, узнал бы это – если б мог увидеть себя в зеркале. Но я давно уже этого не мог…

– Жека, ты, что ли? – неуверенно пробормотала она, теряя крутость.

Я не ответил, а лишь протянул руку и коснулся ее лица, слегка погладил. Потом провел ладонью по шее (крестика нет!) и привлек ее, уже податливую, к себе. Мы целовались, жадно лаская друг друга, но недолго. Я медленно спустился к шее, и она чуть слышно застонала, скорее от удовольствия, чем от боли, когда я прокусил немного горькую от духов кожу. Я забирал ее жизнь, а она таяла в моих руках от наслаждения.

Наконец я отстранил ее. Несколько секунд она стояла в растерянности и даже попыталась снова шагнуть ко мне, но я удержал ее.

– Извини, все. – И опустил глаза.

– Пойдем со мной. Там уматно!..

Я покачал головой и отступил во мрак, растворившись в ночи. А она, словно придя в себя, испуганно посмотрела по сторонам и быстро пошла, потирая место укуса.

– Ты че так долго? Там клуб не подмыло? – Мужской голос: наверно, того самого Жеки. – Чего это у тебя?

– Поцарапалась.

А потом, погодя, – подруге, восторженно:

– Там был такой парень!..

Я усмехнулся и побрел в сторону дороги. С ними всегда так. Как легко они готовы отдать кровь, да и все на свете, за миг наслаждения. С мужиками гораздо сложнее. Их просто приходится вырубать. С мужиками я вообще связываюсь редко, только когда выбора нет или очень уж жрать охота. Да и то приходится чего-нибудь стащить у жертвы – не столько ради поживы, сколько для того, чтобы отвести от себя подозрения. Уж лучше быть вором, чем вампиром. Деньги, конечно, тоже бывают нужны. Случается даже, что «бабки» и шмотки оказываются ценнее крови. Вот и в тот вечер я думал о том, что пора бы раздобыть финансы. Тогда можно будет снять номер в гостинице и нормально одеться. Ничего удивительного, что люди на меня косились: джинсы на коленках протерлись до дыр, кроссовки уже не первый месяц просили кушать, а «котонка» выглядела ужасно еще тогда, когда я снял ее с какого-то бомжа. Более-менее смотрелась только черная футболка с картинкой мрачного содержания и надписью «Кинг Даймонд» – стащил у одного металлиста. Такой прикид делал меня похожим на панка. И если в больших городах, где полно бомжей, психов и неформалов, по мне лишь скользили равнодушные взгляды, то в таких вот поселках я воспринимался, в особенности старухами, как исчадие ада. Конечно, не мешало бы еще помыться. Длинные волосы удобны – отчасти скрывают лицо. Но когда они висят грязной паклей – монстр вдвойне!